Александр Раппапорт: Из мегаполиса – в малый город!
В преддверии Международного конгресса «Архитектура 2019», который при участии Балтийского Архитектурного центра пройдёт в Москве 23-24 апреля, публикуем разговор с теоретиком архитектуры, ведущим научным сотрудником отдела теории архитектуры НИИТАГ, доктором искусствоведения Александром Раппапортом о глобальной тенденции повышения роли и статуса малых городов. Живя с 2004 года на окружённом лесами хуторе в местечке Мазирбе (Латвия), он занимается хозяйством, пишет картины и каждый день пополняет несколькими материалами свой блог «Башня и лабиринт» http://papardes.blogspot.com/.
Неслучайно в качестве образцового малого города латвийский затворник рассматривает Кулдигу – уникальный историко-архитектурный заповедник в долине реки Венты, включённый в Латвийский Национальный список ЮНЕСКО.
Игорь Ватолин, специально для Балтийского Архитектурного центра
Реурбанизация: новая фаза
-- Что происходит в больших и малых городах в ситуации «глобальной деревни» Маклюэна или, как вы говорите, «планетарной клаустрофобии»?
-- Вопрос о «глобальной деревне» Маклюэна сейчас не стоит на первом месте. На первое место я бы поставил вопрос реурбанизации, волнующий умы градостроителей с начала ХХ века.
Тогда в градостроительстве, а также экономической муниципальной и национальной политике сформировались две школы. Урбанистическая школа выступала за преимущественное развитие больших городов – центров научно-технического, социального и культурного прогресса. Например, в СССР считалось, что в больших городах сконцентрированы представители самого прогрессивного класса – пролетариата.
Этой школе оппонировали дезурбанисты, убежденные, что с появлением электроэнергии и прогрессивных средств коммуникации жить в больших городах стало атавизмом. Отсюда необходимость более равномерного и планомерного распределения населения по поверхности Земли.
При этом сторонники больших городов не проявляли никакой заинтересованности в сохранении архитектурных памятников. Самый знаменитый архитектор ХХ века Ле Корбюзье вообще предложил снести весь старый Париж за исключение нескольких знаменитых зданий вроде Лувра и собора Парижской Богоматери. А освободившееся пространство застроить гигантскими небоскребами.
После Второй мировой войны, когда безо всякого Корбюзье авиация воюющих сторон поработала над историческими центрами большинства европейских городов, точка зрения урбанистов претерпела изменения. Им открылось, что историческая застройка представляет культурную ценность и что ее не стоит сносить ради нового строительства. И то, что социальная и культурная атмосфера, лицо исторического города куда привлекательней современного города, построенного с ноля.
Так, в 1960-е годы в Париже решили оставить исторический центр в покое, а в километрах двадцати-тридцати возвести современный город со всеми преимуществами новейших технологий, транспорта и тому подобного. Но и данному проекту не суждено было реализоваться. Остановились на компромиссе. В районе площади «Дефанс» стал формироваться новый Париж, который до сих пор растет понемногу. При этом кардинального изменения в градостроительной политике так и не произошло.
В СССР при Сталине поступили просто -- запретили как урбанистические, так и дезурбанистические идеи. Советские города развивались как получалось: где-то планомерно, где-то хаотично. Пока в середине 1960-х не стала популярной тема оптимального города. Градостроители стали прикидывать, какой город самый лучший – на 20, 100 или 500 тыс. населения. А после миллиона начинался ад кромешный... Но и эта идея застопорилась.
Сейчас данная проблематика перешла в новую фазу, поскольку кроме электричества и транспорта, позволявших рассредоточить производство и население, в мире появился интернет. Большие города утратили свои исключительные качества центров мировой культуры. Музыка и кино, а также библиотеки и в какой-то мере музеи стали доступны любому человеку планеты -- в интернете. А мегаполисы в очередной раз обнаружили свою неадекватность, неприспособленность к счастливому существованию нормального человека. Снова обострился вопрос о перераспределении населения по поверхности планеты.
Впору говорить о начале новой реурбанизации, когда жители больших городов все чаще переселяются в сельскую местность и малые города. Маленькие города и малые страны начинают ощущать свое превосходство над мегаполисами и «империями». В силу как экологических, так и социальных, в том числе чисто человеческих преимуществ.
Большие города превратились в человеческие муравейники, где люди не могут не испытывать чисто бытовой дискомфорт. Одновременно жители большого города теряют демократические идеалы самоуправления -- большой город теряет достоинства малых греческих городов-государств, в которых родилась демократия.
Поэтому сегодня малый город следует рассматривать не только с точки зрения экологической привлекательности, но и как место, где может возродиться дух античного демократического самоуправления.
Кулдига и другие
-- Не могли бы вы пояснить отмеченные глобальные тенденции на примере конкретного малого города?
-- Непременно! В качестве такого образцового городка можно рассматривать небольшой латвийский городок Кулдигу, расположенную в часе езды от моего хутора. В свете происходящего и Кулдига, и другие малые города Латвии, России, а также Западной и Восточной Европы начинают представлять серьезную альтернативу большим городам. Поэтому представителям местной и национальной власти, и не в последнюю очередь городским планировщикам и архитекторам, стоит задуматься о мерах по упорядочению переселения людей из мегаполисов в более человекосообразный масштаб. А также о тех занятиях и культурных институтах, которые в этих городах могут быть востребованы, учреждены или возобновлены.
Европейский и мировой опыт показывает, что одной из таких функций может выступать образование. Например, Тартусский, бывший Дерптский, университет в Эстонии, знаменит никак не меньше, чем университет в столичном Таллине. Оксфорд и Кембридж в Англии пользуются большим авторитетом, чем университеты Лондона. Функция образования в малых городах представляется чрезвычайно перспективной.
Кроме того малые города могут быть удобным местом жизни для пенсионеров, которым тяжко жить в большом городе. Больше всего они нуждаются в инфраструктуре доступности и медицинских услуг, тишине и свежем воздухе.
Убежден, что в дальнейшем жизнеспособность и привлекательность малых городов будет только расти. Дело за организацией и правильной градостроительной политикой.
-- В чем принципиальная разница между большим и малым городом, когда сегодня мегаполисы стремятся быть удобными для жизни, доступными и зелёными?
-- Что большие города стремятся стать зелёными и удобными -- это все благие намерения. А практически транспортная доступность в мегаполисах настолько отягощена масштабом и числом транспортных единиц, что благими намерениями все и заканчивается.
Достоверно подсчитано, что жители больших городов треть своей жизни тратят на транспорт. Все время куда-то едут, томятся в пробках -- и пока с этим ничего нельзя сделать. Москва в своих транспортных проблемах подошла к такому рубежу, что не ровен час просто встанет и не двинется с места.
В малых городах таких проблем просто не существует. По ним можно передвигаться пешком или на велосипеде, а на авто поехать в гости на ближний хутор или на рынок в городок по-соседству.
Конечно в больших городах сосредоточены возможности межконтинентального транспорта – большие аэропорты. Но и это не проблема. Чтобы добраться из малого города в большой аэропорт нужно потратить час или два. Это сопоставимо с временными затратами при передвижении из центра в аэропорт в мегаполисе. Тем более, что межконтинентальные перелеты обычные люди осуществляют не так часто.
Так что малые города с очевидностью выходят вперёд, хотя пока социологи затрудняются с четким определением их преимуществ. По-моему, главное преимущество в том, что в малых городах может возродиться дух городской общины, восстановиться социальное единство населения определенной территории, что начисто утрачено в больших города. Жители мегаполисов, как правило не знают своих соседей по лестничной площадке, в то время как в малом городе все знают всех: кто чем живет, кто в чём нуждается, – не посягая при этом на личное пространство живущих рядом. Это уважительные соседские отношения.
-- Какое значение в судьбе и перспективе малого города имеет его генезис, наличие исторической застройки?
-- Это чисто риторический вопрос. Богатство никому ещё не помешало, особенно если знаешь, как им распорядиться. Наличие объектов исторического наследия, тем более целостного ансамбля, -- это несомненный плюс, сразу повышающий ранг данного места, создающий дополнительные ресурсы для его развития.
Хотя я не исключаю возможность появления новых городов в местах без исторического наследия: города-курорты, кампусы университетов. Последние в США оказываются чрезвычайно привлекательными не только для студенческой молодежи, но и для интеллектуальной элиты.
К тому же культурное богатство – это не только наследие, оно может обретать и новые формы. Новые концертные и выставочные залы, галереи, фестивали и ярмарки -- всё это повышает ранг города независимо от числа культурных памятников.
-- Как выглядит оптимальное соотношение новой застройки и архитектурного наследия в малых исторических городах?
-- Не надо предварительно вводить никаких норм, заранее ограничивать функции и число новых культурных учреждений относительно объектов историко-архитектурного наследия. Даже один единственный исторический памятник может стать градообразующим фактором. И этот памятник не обязательно должен быть аутентичным.
Есть знаменитый пример в США, когда в Аризоне девелопер получил от штата проблемную территорию заброшенного военного аэродрома в пустыне у озера Хавасу при условии её застройки и развития. Однако в силу засушливого климата и отдалённости от культурных центров дело не пошло. Задача по привлечению потенциальных покупателей апартаментов казалась неразрешимой, пока один из сотрудников девелопера не предложил купить подлежащий демонтажу исторический Лондонский мост через Темзу, разобрать и перевезти через океан. От безнадёжности девелопер решился выложить два с половиной миллиона долларов, уникальная логистическая операция по транспортировке через океан и монтаж на новом месте заняла три года. Причём сначала мост собрали на сухом участке и только потом вырыли под ним канал. Проект получился чрезвычайно успешным. Сразу после открытия в 1971 году к Лондонскому мосту потянулись туристы, стали продаваться апартаменты. В настоящее время он входит в десятку главных достопримечательность Аризоны.
Так что возможны самые разные варианты. И нужны не нормы, а изобретательность и инициатива всех заинтересованных сторон. Городских и национальных властей, туристических фирм, национальных и международных культурных, студенческих и прочих организаций.
Латвийская Кулдига в этом смысле довольно богата. У нее потрясающий экологический ресурс в виде водопада на Венте, самого широкого в Европе. Замечательные панорамы со шпилями церквей и старинным арочным мостом на переднем плане, недавно приведенный в порядок Замковый парк, петляющая по центру речушка Алекшупите с плотно застроенными берегами, мостиками и водопадами, средневековая уличная сеть и множество примечательных деревянных построек -- всё это создает уникальное лицо города.
Кулдигу уже сейчас можно провозгласить столицей старинных дверей – исторические двери с наслоениями четырех эпох здесь не просто содержат в порядке, но учат жителей, как за ними ухаживать, производить ремонт под присмотром экспертов. Кроме того здесь можно было бы создать первый в мире музей архитектурной фотографии. Кулдига – идеальное место для проведения фотошкол и туров для любителей снимать архитектуру.
В перспективе здесь можно создавать образовательные и научные институты, значение которых выходит за локальные рамки Кулдиги. Скажем, лаборатория, занимающаяся биологическими исследованиями, может вполне переместиться из мегаполиса в малый город. Жители малого города, среди которых станет больше студентов, ученых, умеющих ценить место своего обитания пенсионеров смогут сформировать новую социальную атмосферу и душу города. В ней смогут играть свою роль и туристы, и участники конференций, и артисты с художниками, регулярно приезжающие на фестивали. Как участник архитектурных конференций смею думать, что слишком большие конференции, которые чаще всего и проходят в мегаполисах, не способствуют содержательному общению с коллегами. В малом городе все происходит спокойнее и приятней.
Так что Кулдига имеет все возможности, чтобы стать одним из образцовых малых городов третьего тысячелетия.
Архитектор в малом городе
-- В чем специфика работы архитектора в большом и малом городе?
-- Тут дистанция огромного размера. Публичное пространство больших городов обладает сверхвысоким рангом социальной статусности. Центральные площади мегаполисов давно перестали быть местами народных гуляний, превратились в места усиленного контроля за поведением населения. Наглядный пример – Красная площадь в Москве. Стоит появиться на ней какой-то внушающей подозрение группе, как её сразу примут за нарушителей общественного порядка. В многомиллионных городах центральные публичные пространства оказываются, с одной стороны, под слишком большим контролем, а, с другой, они становятся анонимными, теряют местный колорит.
Ничего подобного в малом городе. Там главная площадь – просто публичное пространство, сохраняющее социальный и архитектурный масштаб. Именно так обстояло некогда дело в античных Афинах. На центральной площади, агоре, собирались политики, философы и молодежь, чтобы обсудить свои проблемы.
Для архитектора это значит возможность найти соразмерный городу и человеку масштаб. В маленьком городе легче создать оригинальное и живое публичное пространство, которое оказалось вытеснено из мегаполисов. Сегодня человечеству нужны небольшие соразмерные человеку публичные пространства, где нашлось бы место для всех – постоянных жителей и приезжих, старых и малых.
Сегодня архитекторы в основном проектируют частные пространства: квартиры, виллы, или коттеджные поселки, в которых теряется публичное пространство. А ведь нет более увлекательной проектировочной задачи, чем создание публичного пространства. По-моему, работа в условиях малого города в скором времени станет самым престижным и популярным жанром архитектурного творчества. Люди будут с интересом смотреть, как всё это строится, начнётся соревнование архитектурных инициатив, форм и композиций с использованием старой и новой архитектуры.
-- При том, что глобальная коммуникация через интернет связывает все...
-- ...Уже сейчас. Я например живу на окружённом лесами хуторе в местечке Мазирбе и пользуюсь теми же информационными ресурсами, что и жители Москвы, Лондона или Нью-Йорка. Никакой разницы! Я говорю по скайпу, имею доступ к каталогам крупнейших мировых библиотек, откуда скачиваю нужные мне статьи и книги. Никаких проблем! Ещё больше возможностей у жителей малых городов, где обычно доступна более высокая скорость интернета и другие аспекты электронной доступности.
-- Завершая разговор, как бы вы кратко охарактеризовали происходящее? Особенно если довелось в империи родиться?
-- Убеждён, что в XXI веке массовая реурбанизация, когда люди из центров и пригородов мегаполисов потянутся в малые города, станет основной тенденцией. Это происходит уже сейчас.
Знакомьтесь, наши спикеры и эксперты!
© All Right Reserved. Copyright © ООО Информагентство СА "Архитектор" ©
Свидетельство о регистрации ИА №ФС1-02297 от 30.01.2007
Управление Федеральной службы по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и охране культурного наследия по Центральному Федеральному округу.