С 30 мая по 3 июня 2007 года в рамках Международного фестиваля «АРХ Москва 2007» будет работать традиционная выставка Арх Каталог. Тема - «Городское пространство: как российские архитекторы меняют городскую среду». Выставка представит выбранные кураторами «Арх Москвы» лучшие работы ведущих российских архитектурных бюро и творческих мастерских. Среди них – проект архитектурного бюро «Слобода». Стенд бюро будет оформлен в новом фирменном стиле, разработанном дизайн-студией «Архитектор».
В преддверии фестиваля и скорого открытия сайта мастерской мы пообщались с ее ведущими архитекторами Верой и Алексеем Лобановыми.
Как давно вы проектируете, и какие интересные работы были за это время?
ВЛ: Конечно, самый интересный для нас объект работы – это наш дом, который мы постоянно переделываем, как врачи, экспериментируя на себе. Мы перепробовали уже достаточно много сюжетов и все равно идет постоянная реконструкция. Проектируем мы с 1981 года, с того момента, как закончили МАрхИ. У нас было много интересных работ, среди которых градостроительные комплексы, жилые дома, музеи.
Расскажите, пожалуйста, о проекте, который был представлен на конкурсе «Золотое сечение - 2007», а теперь выставляется на «Арх Москве».
АЛ: Это реконструкция комплекса зданий Российской самолетостроительной корпорации «МиГ», который занимает протяженный участок Ленинградского шоссе и формирует образ целого городского района. Существующие здания построены в 1960-80 гг., они разностильные и не имеют ярко выраженного архитектурного образа. Наша мастерская разработала проект реконструкции фасадов и въездной территории комплекса. Мы предложили создать, сохраняя существующие здания, новую архитектурную тему - красную ленту гипертрофированного масштаба из ржавого железа, пронизывающую здания и создающую входной портал-символ обновленного «МиГа». Фоном для этой ленты служат облицованные гофрированным алюминием офисные, проектные и производственные корпуса корпорации. Комплекс хорошо просматривается с Ленинградского шоссе и в реконструированном виде должен стать одним из архитектурных акцентов района. Надеемся, качественным акцентом. Это первый этап нашей работы для РСК «МиГ». Ее продолжение – работа с интерьерами и входной группой помещений корпорации. Параллельно по нашему проекту идет реконструкция 16-тиэтажного корпуса проектного подразделения корпорации, где на сегодняшний день завершена реконструкция 8-ми из 16-ти этажей.
ВЛ: Комплекс зданий РСК «МиГ» на Ленинградском шоссе – совокупность разностильных и разновременных зданий. С ними нам и пришлось работать. Поэтому было принято решение ввести новую тему – альтернативная форма из альтернативного материала. Начали с фасадов, облицевав их гофролистом серебристого цвета – как фюзеляж самолета. Затем добавили ленту из ржавого железа, о которой говорилось выше. При этом нам очень не хотелось впасть в буквальность. Прямое цитирование – боевой истребитель у проходной – мы исключили как тему с первых же эскизов. Мы постарались поработать на другом уровне. Хотелось, чтобы возникал многослойный ряд ассоциаций. Насколько это удалось – не знаем.
Каково, на ваш взгляд, «лицо» современного архитектора? Чем отличаются молодые специалисты?
АЛ: Не имеет значения, к какому поколению принадлежит архитектор, если он готов быть актуальным и современным. Архитектурное образование, насколько я имею возможность о нем судить, принципиально не изменилось с тех пор, как мы закончили МАрхИ. Институт по-прежнему выпускает специалистов, которые имеют приблизительно тот же набор знаний и навыков, что и 20 лет назад, но за счет освоения студентами компьютерных программ возникает возможность интенсифицировать процесс архитектурного проектирования. Это – результат прогресса, технические навыки, но не уровень архитектурного мышления, который, на мой взгляд, остался прежним. Молодые специалисты подготавливаются на базе наследия конструктивистов, которое своеобразно переплетается с изучением классической архитектуры. В отличие от нашего поколения, они имеют больше шансов, больше возможностей практически реализовать свой творческий потенциал уже в процессе обучения: в МАрхИ многие студенты со 2-3 курса работают в архитектурных мастерских. К окончанию института они имеют практический опыт и конкретное представление о том, как производится архитектурный проект. Что касается эстетики, то основные архитектурные тенденции, которые мы сейчас имеем возможность отслеживать, в первую очередь в Москве, – это реализация отложенных в свое время возможностей. Проектные решения, идеи, законсервированные на 15-20 лет, вдруг стал абсолютно востребованным и, самое интересное, – реализуемыми. Для меня это до сих пор неожиданность. У нас была возможность спокойно, без необходимости отрываться на зарабатывание денег, заниматься архитектурой, ее теорией, придумывать какие-то абстрактные проекты. Бескорыстно, без какой-либо надежды оправдать когда-нибудь то время, которое было на них потрачено.
ВЛ: И мы этим занимались. Писали статьи. В основном у нас была музейная тематика. Сейчас появилась возможность еще и работать реально. Профессия архитектора замечательна тем, что своими работами ты все про себя говоришь. Текст – он вторичен. Язык архитектора – язык графики. Это мы еще в институте учили. Современным архитектор становится тогда, когда вырабатывает свой собственный почерк, не имитируя блестящие работы современных мастеров, когда он перестает быть вторичным.
Вы ощущаете себя педагогами?
АЛ: Нет, хотя опыт накоплен. Мы можем объяснить, какие есть проблемы и ошибки, которых лучше избегать. Потому что архитектору ошибки стоят очень дорого, иногда целой карьеры. Даже в самом ее начале.
ВЛ: Мы много работаем с молодыми архитекторами, нам с ними интересно.
Москва меняет свой облик. Сносятся многие здания, которые относились к историческим памятникам. На их месте строятся современные жилые комплексы. Ваше отношение к этому? Можно ли как-то спасти здания, которые еще остались нетронутыми?
ВЛ: Отношение, разумеется отрицательное. На самом деле спасти можно только одним способом. В Европе, если здание старое, то цена его гораздо выше, чем нового. И в Америке то же самое. Все, что имеет какую-то историческую ценность, несет хоть какой-то исторический след, всегда дороже стоит. У нас все наоборот. Как это ни странно, рынок у нас еще этого не осознал. Наша мастерская находится в доме 1870-го года постройки. Мы за этот дом боремся всеми доступными способами.
АЛ: Это, видимо, болезнь роста. По мере того, как рынок недвижимости будет приближаться к параметрам европейского рынка, станет очевидно, что историческое здание действительно самодостаточно. Трудно представить ту экономическую модель, благодаря которой сейчас можно было бы спасти, сохранить историческую застройку Москвы. В свое время мы работали в реставрационной мастерской. И очень хорошо себе представляем, насколько это сложно – интегрировать в историческую застройку новые здания, часто с новой для этого места функцией. Недавно мы были в Лондоне. Он сильно разрушен в 1940-м году бомбежками нацистов. То, как лондонцы поступили с фактически полностью разрушенным Сити, мне показалось очень правильным и тактичным. А именно: сохранилась историческая структура улиц, переулков, сохранились все дома, которые можно было сохранить. Остальное застраивается новыми домами, но из традиционных материалов и в габаритах тех зданий и сооружений, которые там существовали раньше. Таким образом, Сити сохранил атмосферу исторического города, хотя это в основном – новодел.
ВЛ: Может быть, потому, что структура осталась. Масштаб. Это немаловажно. Когда ставят «свечку» посреди города, это разрушает целостную структуру. А работать современно можно и на локальном куске. Ставить новое здание между двумя историческими, но никак не вместо них.
Вы любите свою профессию. А чем был обусловлен ее выбор?
ВЛ: Я не происхожу из семьи потомственных архитекторов. Когда пришла поступать в институт, то не понимала, зачем шла. Чувствовала некое желание и способность, стремление к гармонии, а сформулировать я ее не могла. Ну да, любила рисовать, все было отлично с точными науками. Осознание же профессии как таковой пришло в институте.
АЛ: Архитектурная профессия требует достаточно редкого сочетания качеств. Прежде всего, ты должен быть человеком творческим, надо уметь хорошо рисовать, быть живописцем, скульптором, знать историю искусств, историю архитектуры. И это уже на тот момент, когда ты поступаешь в ВУЗ. И в то же время надо дружить с точными науками – физика, химия, математика, геометрия… Тут же возникает английский язык и гуманитарные предметы, без которых профессия архитектора тоже невозможна. Та же литература потом перетекает в статьи публицистического характера, которые составляют часть специальности. Если ты чувствуешь, что у тебя внутри сочетаются вот эти три больших сюжета, только тогда есть смысл поступать в МАрхИ. По крайней мере, есть смысл претендовать на звание архитектора. В свое время мы достаточно самоуверенно сочли, что все это в нас присутствует. Может быть, эта самоуверенность помогла нам стать теми, кем мы являемся на сегодняшний день.
Анна Добровольская
© All Right Reserved. Copyright © ООО Информагентство СА "Архитектор" ©
Свидетельство о регистрации ИА №ФС1-02297 от 30.01.2007
Управление Федеральной службы по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и охране культурного наследия по Центральному Федеральному округу.