Мы присутствуем на финальном раунде премии Авангард. Сегодня на наших глазах определится ее победитель.
Премия Авангард – это ежегодная награда, которая теперь будет вручаться лучшему молодому архитектору страны. Премия учреждена фондом «Русский авангард» и журналом «Проект Россия». Размер приза составляет $10 000. Сегодня в конце «официальной части» нашего вечера будет распечатан конверт с именем того, кто полчит полное право называться лучшим молодым архитектором РФ. Затем фуршет. Так что не расходитесь.
Несколько слов о процедуре премии. Мы сейчас являемся свидетелем финала, которому предшествовало несколько предварительных этапах, в ходе которых различными способами были отфильтрованы самые достойные.
На первом этапе каждый архитектор в возрасте до 33-х лет мог представить свое портфолио. Почему именно 33? Эта возрастная планка, при всей относительности понятия «молодой», была принята в силу сразу нескольких причин. Назовем такие, как (а) приятная округлость и спокойная симметрия числа, (б) возникающие с ним вполне понятные исторические и метафизические коннотации. А еще именно с этого возраста начинается остчет «несоветских» поколений нашей архитектуры. Те, кому сейчас 33, как правило, поступали в институт в 1992–1993 гг. Союз же, как известно, распался в 91-м. Кроме того возраст 33 знаменует первое десятилетие профессиональной работы. Институт обычно оканчивают в 22–23… Десять лет срок вполне адекватный, чтобы оценить профессиональные потенции соискателей.
Итак портфолио, тех кому 33 и меньше, были представлены на суд Барту Голдхоорну. Именно издатель, основатель и шеф-редактор нашего журнала, а также по совместительству куратор архитектурных биеннале – Московской и Роттердамской, – и придумал эту премию. Придумал вместе с Сергеем Гордеевым, сенатором и главной фонда «Русский авангард», столь много делающего для популяризации наследия конструктивизма и для развития подлинно современной архитектуры.
Из присланных портфолио Барт Голдхоорн отобрал 24. Именно их обладатели попали в лонг-лист премии, став главными героями последней «Арх-Москвы». В фойе ЦДХ была развернута выставка их работ, а сами претенденты «разыграли» перформанс, запомнившийся многим посетителям: прямо на месте в течение 3-х дней они делали клаузуру на тему паркинга, совмещенного с какой-либо общественной или жилой функцией. В последний день «Арх-Москвы» была развернута выставка сделанных проектов. И авторитетное жюри, в которое вошли такие люди, как Евгений Асс, Барт Голдхоорн, Оскар Мамлеев, выбрало четверку финалистов.
В финал Премии попали Александр Берзинг, Федор Дубинников и две Натальи – Зайченко и Сухова. Им предстояли новые испытания – финалистам было предложено выполнить проекты массового жилья для выставки «Коллективный город», представленной на Международной архитектурной биеннале в Роттердаме. Эти проекты и сейчас экспонируются в залах Института архитектуры Нидерландов, знаменитого НАИ. В ходе биеннале работы финалистов Премии Авангард были оценены компетентным международным жюри. Его решение мы скоро узнаем. А пока…
Александр Свердлов. Один из наиболее успешных наших архитекторов в Европе и уж точно самый успешный в Нидерландах. Он работал, наверное, во всех крупнейших архитектурных бюро этой страны. Сейчас возглавляет собственную мастерскую SVESMI, а также преподает в Дельфтском техническом университете вместе с Вини Маасом.
Из всех финалистов Александр самый молодой – ему 27 лет. Окончив, три года назад Академю художеств, он начал работать в известном питерском бюро «Витрувий и сыновья». Там он проектирует и по сей день.
.jpg)
На первый взгляд многие работы Берзинга могут показаться парафразами на тему деконструктивизма. Однако, как мне кажется, в них просматривается теснейшая связь с поисками выразительной, экспрессивной летучей и при этом многосоставной формы, которые отличали питерский или ленинградский авангард, связанный с именами Малевича, Хидекеля, Никольского, Белогруда и др. Если в работах Берзинга и присутствует несомненный импульс разрушения, то исходит он скорее от футуризма, в нем более чувствуется энергия созидания нового мира, нежели интелелктуальная деконструкция симоволов и идеологемм мира старого.
Идея легкости, нематериальности и невесомости архитектуры, максимального ее отрыва от земли, прочитывается и в проекте паркинга/общественного пространства. Вся структура вписана в прямоугольник: плита паркинга подпрыгивает и встает на колонны, над ней располагается публичное пространство, использование которого может варьироваться в зависимости от потребностей того или иного места. Графичная, ажурная конструкцуия.
Александр Берзинг
.jpg)
Архитектурные решения Федора отличает сочетание сдержанности и благородной простоты. Умение выжать максимум минимально возможными средствами привлекает к нему людей с самым разным уровнем достатка (что немаловажно в кризис). Среди его клиентов встречаются простые люди, которые обычно к архитекторам не обращаются. Так, одним из самых известных проектов Федора является квартира в стандартной панельной девятиэтажке площадью всего-то 37 кв. м. И это скромное жилище превращается в умелых дубинниковских руках в подлинное архитектурное произведение.
На клаузуре в рамках «Арх-Москвы» он предложил своеобразную горку, где загородный тип архитектурной ткани сочетается с чисто мегаполисной транспортной инфраструктурой.
Квартал «Шахматы» был показан Федором на биеннале. Он чем-то похож на один из проектов MVRDV – жилой кластер в районе Ипенбург, что в Гааге. Архетипические по своей форме домики расставлены в шахматном порядке, что позволяет избежать монотонности и однообразия при создании в общем-то униформной среды. Посмотрим оценило ли жюри в Роттердаме столь выраженно голландский подход.
Федор Дубинников
.jpg)
Ровесница Берзинга – 27 лет. Единственная в нашем шорт-листе коренная москвичка. Также как Дубинников окончила МАРХИ – в 2006-м. Также, как и он – в группе Евгения Викторовича Асса. Так что Асс-педагог воспитал половину наших претендентов.
Работает самостоятельно. Например, активно сотрудничает с известной молодой мастреской А-ГА, возглавляемой Рустамом Керимовым. Интересы Натальи разнообразны. Благодаря ей конкурс молодых московских архитекторов «Перспектива», проводящийся СМА, обрел свою эмблему: восклицательный знак из бетона с соответствующим логотипом.
Проект паркинга/общественного пространства Натальи навевает параллели с архитектурой итальянского модернизма: с ЕУР, работами Суперстудио и Аурели. Ее гараж – это монументальный склад или «архив», где хранятся не только автомобили, но и различные вещи сезонного пользования и просто предметы, которые жалко выбросить. Программа дополняется как желательными в таких мегаструктурах торгово-развлекательными учреждениями (магазинами, галереями и проч.), так и экстравагантными функциями: в «архиве» расположен колумбарий с прахом любимых животных.
Квартал, представленный Зайченко в Роттердаме, пронизан духом нового урбанизма. Это попытка создать такое урбанистическое новообразование, которому были бы присущи столь любимые всеми качества старого города: человечный масштаб застройки, визуальное разнообразие, смешение функций и социальных групп. Помимо жилый домов с общественной инфраструктурой в уровне 1-го этажа, в каждом квартале наличествует спорткомплекс, детский блок и здание хозяйственного назначения, в котором помещаются кладовки (видимо, излюбленная Натальей тема), гаражи и мастерские.
Наталья Зайченко
Еще одна петербурженка. У города на Неве выходит явный перевес. Тридцать три. Незнание немецкого не помешало Наталии отправиться по студенческому обмену в Германию: других желающих поучиться в веймарском Баухаусе в Академии художеств не нашлось. В итоге Наталия не только овладела аналитическим методом проектирования, но и стала интересоваться социальными аспектами архитектуры – темой, которая в России рубежа 90-х – «нулевых» практически отстутствовала. Вскоре после окончании учебы Наталия перебралась в Москву, чтобы открыть собственное дело. Знакомство с Андреасом Хуном из бюро Москоу убедило ее отложить реализацию этой затеи, ради работы с единомышленниками.
В рамках отборочной клаузуры Наталия предложила три варианта обустройства парковки: превращение ее в классические публичные пространства – рыночную площадь (агору), стадион и парк. Все эти решения, основанные на различных формальных метафорах (зонтик, кратер и горка), показались жюри равно убедительными.
В высокоплотную жилую застройку Наталия вносит элементы ландшафтного урбанизма. Стремясь преодолеть дистанцию между жизнью в мегаполисе и на природе, что прослеживается и в других ее работах, скажем, в квартирно-дачном гибриде, Наталья обустраивает плоские крыши и террасы домов садами, где можно проводить время на свежем воздухе, либо просто предаваясь созерцанию окрестных видов, либо занимаясь огородничеством.
Наталия Сухова
Два слова о контексте нашей премии. С наступлением кризиса, столь жестоким образом сказавшегося на строительной активности в стране, понятно, что поддерживать, в первую очередь, надо самых незащищенных: молодых, людей с еще неустойчивой профессиональной биографией. Молодым архитекторам в нашей стране, вообще, очень сложно. Можно уверенно сказать, что в профессиональном сообществе России присутствует явная дискриминация по возрасту. Это уникальная ситуация или локальная? Радзинский про молодых. Так и в архитектуре, где мастера остаются вечно молодыми и где считается, что архитектор созревает в лучшем случае к 50-ти. Именно с этого возраста он начинает входить в профессиональный инстеблишмент: разного рода советы и проч.
Однако эта ситуация явно надумана и создана искусственно. Более того, она самым отрицательным образом сказывается на состоянии профессии. Ведь ее взлеты отмечены именно активным участием молодых. Отечественный авангард невозможно представить без имен Мельникова, Леонидова, Николаева. Все они считались ведущими мастерами, а ведь по возрасту вполне могли участвовать в нашей премии. Да и после войны дорогу активно торили молодые: Покровский, Новиков, Егерев и проч. Михаилу Посохину, когда тот построил высотку на площади Восстания не было и сорока.
Похожая ситуация была и в эпоху классической архитектуры. Люди-то тогда жили гораздо меньше, чем сейчас, поэтому большинство архитекторов созревали рано. Шинкель в 20 лет спроектировал и построил свой первый объект в Потсдаме для Фридриха Великого. А Клод-Николя Леду стал главным архитектором мадаи дю Барри, фавторитки Людовика XV, в авангардном возрасте – в 33 года. Можем ли мы себе представить подобное с госпожой Батуриной? Нет. Ее окружают пенсионеры. И вовсе не Академии Художеств, а пенсионеры самое что ни на есть по возрасту…
© All Right Reserved. Copyright © ООО Информагентство СА "Архитектор" ©
Свидетельство о регистрации ИА №ФС1-02297 от 30.01.2007
Управление Федеральной службы по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и охране культурного наследия по Центральному Федеральному округу.