Школа МАРШ Чему и как будут учить в новой архитектурной школе
Образовательных архитектурных проектов в Москве становится все больше: на базе «Британки» Евгений Асс открывает школу МАРШ. «Афиша» сходила на презентацию проекта и узнала, каким должен быть современный архитектор и что от него требуется. Текст: Александр Острогорский
.jpg)
Известный московский архитектор и профессор МАРХИ Евгений Асс открывает новую архитектурную школу — на базе Британской высшей школы дизайна и в совместно с London Metropolitan University. Евгений Асс уже давно известен своим новаторским подходом к образованию архитекторов — в течение последних 20 лет он ведет в Московском архитектурном институте «Мастерскую экспериментального учебного проектирования».
В новом проекте Асса — Московской архитектурной школе (МАРШ) — преподавать будут тоже известные архитекторы-практики: Сергей Скуратов, Юрий Григорян, Александр Бродский, Владимир Плоткин, а принимать в школу будут студентов, имеющих степень бакалавра архитектуры, — набор начнется в июне 2012 года, в первый год планируют обучать 36 студентов. За два года обучения они должны не только стать высокопрофессиональными (за это отвечают инженеры из лондонской компании Buro Happold, которые курируют курсы конструкций, материалов и технологий), но очень ответственными и широко мыслящими архитекторами: их научат работать с актуальным социальным, культурным, экономическим и политическим контекстом. На выходе студенты будут получать диплом от London Metropolitan University.
Во вторник руководители и преподаватели школы собрались, чтобы рассказать о своем проекте, а также поговорить о задачах современного архитектурного образования, о том, что вообще требуется от архитектора сегодня. «Афиша» публикует самые интересные моменты этого разговора.
Евгений Асс
архитектор, профессор МАРХИ, ректор МАРШ
.«Школа, которую мы затеваем, это способ ответить на вопрос — что сегодня является ядром профессии, кто такой архитектор. С одной стороны, архитектор — это некто, кто работает с пространством, работает с организацией пространственной жизни людей. Другой вопрос — качество этой деятельности, это самое интересное. Потому что врачи тоже все призваны лечить, но у одних врачей пациенты умирают, а у других становятся здоровее, чем были. Одна из самых больших проблем с сегодняшним архитектурным образованием заключается в утрате связи с реальностью в каком бы то ни было виде. У архитекторов отсутствует рефлексия по поводу пространственных переживаний, они не знают ничего о мире, в котором они живут, ни в политическом, ни в технологическом плане. Они занимаются тем, что рисуют загогулины. Вдумчивое и глубокое постижение реальности — это единственное, что может сделать архитектурное образование полноценным».
«Одна из самых больших проблем с сегодняшним архитектурным образованием заключается в утрате связи с реальностью»
Владимир Паперный
историк архитектуры, критик, дизайнер
.«Мне кажется, профессия архитектора меняется — можно воспользоваться идеей Чарлза Ландри, который говорит, что важные открытия совершаются людьми не в центре своей компетенции, а на ее периферии. То есть если мы посмотрим на самые революционные идеи в области архитектуры и строительства, то они принадлежат людям не в центре архитектурной профессии. Например, такие важные для современной строительной индустрии вещи были придуманы двумя садовниками — один придумал железобетон, строя кадки для цветов, другой придумал стеклянный фасад, строя оранжереи. Современный английский дизайнер Том Диксон постепенно переходит к архитектуре, и я его спросил: как можно заниматься архитектурой, не зная технологии, сопромата и так далее? Он сказал, это все никому не нужно: что, говорит, вы думаете, когда Рем Колхас или Заха Хадид рисуют свои загогулины, они про сопромат думают? Они рисуют, что им голову приходит, и отдают все в компанию ARUP, которая любую загогулину превращает в чертежи. Современные технологии позволяют построить самые бредовые фантазии, и все будет в порядке, все будет держаться. Если это действительно так, то профессия архитектора меняется радикально — он должен решать только этические вопросы».
«Вы думаете, когда Рем Колхас или Заха Хадид рисуют свои загогулины, они про сопромат думают?»
Сергей Ситар
архитектурный критик, преподаватель МАРШ
.«Сегодня профессия архитектора — одна из самых рискованных, возможно, даже находится на грани исчезновения или по крайней мере в фундаментальном кризисе. Есть такой известный афоризм Фрэнка Ллойда Райта, который нелишне напомнить: чем отличается профессия архитектора от профессии врача — врачи прячут свои ошибки под землей. У архитекторов нет такой возможности, и то, что мы видим на протяжении ХХ века, — это накопление этих ошибок. Архитектор, который не делает ошибок, — он способен подняться над текучей повседневностью, вычислить какие-то долговременные тенденции и сделать вещь, которая будет «звучать в веках» или станет символом своего времени. Но все равно архитектору нужно принимать конкретные решения: где поставить стену, остеклить проем или решить его иначе — этой ответственности никто с архитектора не снимает. Сегодня Москва производит на меня очень угнетающее, давящее впечатление. Да и на Западе не так много мест, на которых взгляд отдыхает. Ощущение, что мир стремительно превращается в помойку. Пора возвращаться из сетей, из виртуального пространства к этой помойке и начинать ее разгребать».
«Врачи прячут свои ошибки под землей. У архитекторов нет такой возможности»
Никита Токарев
архитектор, преподаватель МАРХИ, директор МАРШ
.«Как ни банально, как ни пафосно, но ядро архитектурной профессии — это человек. Мы остаемся физическими телами, мы живем в пространстве, среди материалов, форм, а не только в пространстве медиа. Вот сейчас я сижу на стуле, и это довольно удобный стул, что бывает нечасто — произведения дизайна часто жестоко ранят сидящего на них. Здесь темновато — видимо, ради удобства фото- и киносъемки приглушили свет. Это базовые обстоятельства, в которых мы находимся, в этих заданных параметрах мы ведем разговор об архитектуре — стул и свет я не могу исключить из разговора. Чем отличается образование архитектурное от образования ремесленного, если понимать под ремеслом просто умение манипулировать пространством — строить стенки, перекрытия, окошки и прочее. На мой взгляд разница в двух моментах. Во-первых, нужен диалог, то есть взаимодействие с контекстом — социальным, культурным, экономическим. Наша работа существует не в безвоздушном пространстве. Во-вторых — ответственность. Мне кажется, архитекторы недостаточно ответственны».
«Сейчас я сижу на стуле, и он довольно удобный, что бывает нечасто — произведения дизайна часто жестоко ранят сидящего на них»
Антон Мосин
архитектор, преподаватель МАРШ
.«Мне кажется, кризис архитектуры есть, но он уравновешивается недолговечностью ошибок — архитектура становится все менее долговечной. Уже не надо прятать ошибки под землю, а просто достаточно их посносить. Профессия меняется в сторону большей легковесности, необязательности некоторой — никто сегодня не требует от архитектора строить на века. И представление о ней очень сильно расширилось. Вот забьешь слово «архитектор» в гугл и первое, что получишь — «архитектор IT». Это профессия совершенно новая, но, безусловно, тоже связанная с архитектурой. То есть архитектурное образование вполне может стать универсальным гуманитарным образованием. Это не ремесло, и современное образование в принципе не может быть ремесленным. Хотя есть, наверное, образование слесаря-краснодеревщика, но высшее образование, в западном смысле слова — когда каждый студент может выбирать себе предметы, — может дать нам, например, уже архитектора-биолога».
«Вот забьешь слово «архитектор» в гугл и первое, что получишь — «архитектор IT»
Алексей Муратов
главный редактор журнала «Проект Россия»
.«Я готовился к этой дискуссии и нашел высказывание педагога и практика Кеса Кристианса: «Многие считают архитектора «человеком Ренессанса», тогда как на деле ему постоянно и катастрофически не хватает знаний. Как турист путешествуя по техническим заданиям своих заказчиков, он накапливает достаточно информации, чтобы симулировать компетентность и ничем не выдавать поверхностности своих знаний. Обычно его «теории» — это многозначительные короткие заявления, которые со временем становятся просто банальными: «форма следует функции», «less is more», «less is bore», «fuck context», «fuck building». Из-за своей потребности обсуждать и спорить архитектор обычно обречен на преподавание, и его неадекватные теории нередко находят поддержку у молодой студенческой аудитории. Архитектор преподает для того, чтобы собирать знания, а не распространять их».
«Многие считают архитектора «человеком Ренессанса», тогда как на деле ему постоянно и катастрофически не хватает знаний»
© All Right Reserved. Copyright © ООО Информагентство СА "Архитектор" ©
Свидетельство о регистрации ИА №ФС1-02297 от 30.01.2007
Управление Федеральной службы по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и охране культурного наследия по Центральному Федеральному округу.