Баланс публичности-приватности, открытости-закрытости, людности-скученности – это все элементы архитектурной игры с пространствами
На вопросы спецкора Агентства Архитектор отвечает Алексей Валентинович Крашенинников – Доктор архитектуры, профессор кафедры Градостроительства, руководитель научно образовательного центра Урбанистика МАРХИ, автор книги Когнитивная урбанистика, эксперт премиальной программы Конгресса "Цивилизация и Биосфера"
Баланс публичности-приватности, открытости-закрытости, людности-скученности – это все элементы архитектурной игры с пространствами, которая смотрит на город с точки зрения социальных процессов. Мы играем пространствами для того, чтобы получить сценарии, – а сценарии нужны для того, чтобы людям хотелось жить именно в этом месте
Вопрос формирования общей философии градостроительной деятельности и подготовки архитекторов постоянно нуждается в обновлении и требуют совершенствования. С одной стороны, знания, которые входят в компетенцию градостроителей, всё время меняются. С другой стороны – те знания, которые нам предлагаются как нормативные, встречают сопротивление, и непонятно, откуда они взялись.
Как можно систематизировать и представить систему знаний городской среды с точки зрения людей. Казалось бы, какая же ещё бывает точка зрения? Но на самом деле большая часть нормативных документов, которыми сейчас всё регулируется, говорит о том, как нужно соблюдать санитарные нормы, как соблюдать нормы безопасности, нормы транспорта – и вот если мы всё правильно будем соблюдать, то остальное получится само собой.
Вопрос в том, как сделать концепцию, в которой пространство формировалось бы вокруг человека. А то некоторая перевёрнутая картина получается. Вот мы стоим – вокруг нас некое пространство и нам больше ничего не нужно: нас становится больше, пространств становится больше, появляются разные группы, разные направленности – пространство всё больше усложняется, как бы пузырится вокруг нас. Но есть же и другие пласты: визуальный уровень, пешеходный уровень. Да, об этом многие догадываются, но вопрос в том, как эту информацию сделать более компактной и систематизированной. Тогда, освоив её, мы выходим на новые уровни технологии проектирования, у нас появляется параметрическое проектирование, сценарное проектирование, мы можем более ответственно говорить о комфортной среде для человека. Да, мы знаем, что такое биоклиматическая комфортная среда, мы знаем примерно, что значит удобство, когда всё близко под рукой. А вот что нужно человеку для общения, для того чтобы он чувствовал себя уютно во дворе и весело на улице – вот эти вещи известны сейчас только на уровне теории.
Много об этом написано разных вещей, но в основном с посылом, что – да, надо бы, пожалуй, об этом подумать, надо бы этим заняться, а важно перевести язык такой вот общей теории в язык прототипов. Поэтому подзаголовок моей книги: «архетипы и прототипы городской среды». То есть, мы должны разобраться в том, как полярные компоненты формируют наше представление о городской среде и какие под это собираются модели. Их можно использовать, совершенствовать, развивать – и таким образом получается конструктор, с помощью которого мы можем воплощать новые идеи.
Меняется образ жизни, меняются сценарии – и вот мы получаем инструмент целенаправленного проектирования, которое находится в противоречии с идеей, что проектировать не надо, что среда должна возникнуть сама собой, что это естественный продукт случайного брожения людей. Такая позиция тоже есть, но, прямо скажем, она хороша до определённых пределов. Существуют пределы концентрации людей, в которых такой подход может работать. Например, вы можете ходить одни по лесу и тропинок вам не нужно – вы просто любите ходить по лесу без тропинок, это вполне понятное явление. Когда у вас появляется человек семьдесят-сто на гектар – вы уже не можете обойтись без тропинок, иначе вы вытопчете всё вокруг. Когда у вас появляется тысяча человек на гектар, то вы уже не можете обойтись в одном уровне земли – вам понадобятся два-три уровня. Говорить, что проектировать не нужно, мы можем пока не занимаемся проектированием и не видим в этом необходимости. На самом деле, нужно обязательно продумывать разные варианты будущего и строить модели действительности.
Для того, чтобы свернуть это всё вместе, мы и разработали концепцию, которую назвали «когнитивная урбанистика» – это значит, урбанистика, основанная на нашем восприятии структуры окружения. Во второй главе у нас есть одна схема, на ней две шкалы – расстояния и численности людей. Дело в том, что существуют определённые пороги численности, при которой мы себя воспринимаем достаточно комфортно. И это не только два-три человека – есть и большие численности, которые позволяют формировать более крупные пространственные комплексы. В пределах этой численности у нас ещё есть возможность самоорганизации и самоуправления, а за её пределами мы такую возможность теряем, и требуется уже государственные или другие централизованные инструменты управления.
Мы привыкли к симметрии – это очень удобно. Собственно говоря, архитектура с симметрии и начинается. Но есть два полюса. С одной стороны – это организованная среда, которая безусловно тяготеет к симметрии, и первично она воспринимается нами очень хорошо: мы очень любим, когда сразу понятно и наше окружение, и наша роль в этом окружении. А с другой стороны – другой полюс, когда нас не видно, не слышно, всё криво и косо – и в этой ситуации мы тоже чувствуем комфорт. Этот баланс публичности-приватности, открытости-закрытости, людности-скученности – это является, собственно говоря, инструментом архитектурной игры, которая смотрит на город с точки зрения социальных процессов. Мы играем пространствами для того, чтобы получить сценарии, – а сценарии нужны для того, чтобы людям было интереснее жить вот в таком-то месте.
Надо перестроить систему самоуправления – тогда получится что-то. К сожалению, сейчас базовые муниципальные образования обладают плохими возможностями самоуправления – из-за этого остаются только верхние уровни и, к сожалению, мы не можем всё сверху довести до низа. Наглядный пример – проект благоустройства комфортной городской среды: централизованно выделяется много ресурсов – и они должны дойти до нижнего уровня. Эффективность проектов – ну я бы сказал, разная. По моим представлениям, половина проектов является просто демонстративными. Мы делаем волейбольные площадки в пустынных местах, где никто никогда не будет играть, мы благоустраиваем скверы, в которые никто никогда не придёт. Если бы эти средства были бы продиктованы внутренними интересами – получился бы другой эффект.
На самом деле, движение благоустройства комфортной среды – это хорошо и замечательно, там так устроено, что местные органы самоуправления должны предлагать свои проекты. Но проблема в том, что администрация этих образований слабо подготовлена к решению таких задач. Они видят в этом как бы разовую акцию: нам надо получить средства, и неважно на что. А ведь там есть свои интересные проекты, которые можно было бы продвигать.
Но этот вопрос уже уводит нас от когнитивной урбанистики в реальную урбанистику. Реальная урбанистика – это система политической организации процесса формообразования городов. Её продукт – это нормативные акты, программы распоряжения, невозможные без участия людей, заинтересованных бизнес-структур и без того, чтобы власти видели перспективу своего развития на территории. Эти важные вопросы формируют как бы задание на следующий этап градостроительной деятельности: моделирования и формообразования, но это не последний этап. Следующий этап – это управление.
И таким образом мы решаем в каждом конкретном случае три задачи: градостроительный анализ, градостроительная концепция, управление и регламент территории.
Знакомьтесь, наши спикеры и эксперты!
© All Right Reserved. Copyright © ООО Информагентство СА "Архитектор" ©
Свидетельство о регистрации ИА №ФС1-02297 от 30.01.2007
Управление Федеральной службы по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и охране культурного наследия по Центральному Федеральному округу.