Архитектурная династия: Анна Уборевич-Боровская
На вопросы спецкора Агентства Архитектор отвечает Анна Уборевич-Боровская.
Анна живет в Лондоне, где уже 4 года работает во всемирно-известном бюро Zaha Hadid Architects. Первую квалификацию архитектора Анна получила в МАРХИ, отучилась по обмену в Ecole Val de Seine в Париже и закончила магистратуру в Лондоне в легендарном UCL Bartlett school of Architecture.
Спец.корр:: Я так понимаю, у вас династия архитекторов: в Фейсбуке мы друзья с вашим отцом и я видела, что в вашей династии военные и архитекторы в родословной.
– Да, я архитектор уже в третьем поколении. Мой отец, Борис Уборевич-Боровский, один из самых известных архитекторов в России. В его архитектурном бюро «ub.design» я получила свой первый опыт работы после окончания Московской Архитектурной академии. В 21 год я уехала в Париж по бесплатной программе обмена студентами. Вообще не все студенты знают, что у них есть возможность уехать практически в любую школу, с которой у МАРХИ заключён договор по обмену – это и Азия, и Франция, и Германия. Есть и Америка, – но это уже не бесплатно. Уже на пятом курсе обучения во Франции, я думала, что дальше, и понимала, что к магистратуре в МАРХИ я не готова: пять лет – достаточно долгий период для одного университета. Я села и выбрала список школ с лучшим рейтингом: хотелось всё-таки ВУЗ с именем – потому что попасть в крупное агентство или международное бюро можно только с образованием, которое котируется и которое знают. Я смотрела разные архитектурные магистратуры школы и выбрала лучшую в Лондоне, да и в принципе в Европе – это Bartlett School of Architecture UCL. По мировым рейтингам, она вторая после американской MIT – и это реально очень классное образование.
Основная загвоздка с работой – во всяком случае в Великобритании – это виза. Месяца за три до окончания университета я просто везде рассылала своё портфолио: у меня не было самоцели остаться жить в Лондоне – я просто хотела получить практику работы в международном бюро с именем. На тот момент я планировала возвращаться в Москву – у нас с папой были договорённости, что, получив образование, я возвращаюсь и помогаю ему развивать бизнес. Но всё изменилось, потому что я попала на стажировку в «Заху». На тот момент казалось, что это просто вау-вау: ведь ты окружён талантами, самыми успешными архитекторами и дизайнерами в мире.
Потом Zaha Hadid предложили мне постоянный контракт – что было для меня неожиданностью: не то чтобы я пришла и с первой недели начала выигрывать конкурсы. За несколько месяцев стажировки вообще сложно себя проявить – особенно, когда это твоя первая серьёзная работа. Не могу сказать, что ты приносишь кофе и перебираешь бумажки, как в некоторых известных компаниях. Здесь этого нет, у тебя полная творческая свобода – ты можешь предлагать идеи, разрабатывать любую часть проекта, поощряется проявление инициативы.
Команда Zaha Hadid на фоне Серпантин галереи по проекту ZHA
перед Лондонским полумарафоном
Когда мне предложили постоянный контракт, я подумала: ну год поработаю и вернусь в Москву. Но рабочую визу делают на три года – и в любом случае за неё платишь ты, а не компания: на твоё место и так всегда есть десять человек, готовых прийти в тот же день, на любых условиях. Архитектурные компании с большим именем этим очень пользуются. Я работаю здесь уже четыре года – потихоньку затянуло, несколько раз меня повышали. Как правило, я веду конкурсные проекты и стараюсь работать на российском рынке – потому что мне интересно развивать собственную страну, а не Азию: потому что большинство проектов 95%– это Китай. У нас команда из 10-15 человек в зависимости от масштаба проекта, бывает, что и 3 человека разрабатывают целый крупный конкурс.
Спец.корр:: Насколько образование в Англии отличается от нашего – подходами, методами: то есть, не конкретными личностями, а системно?
– Однозначно отличается и очень сильно. МАРХИ – это про такую базу, фундамент, это классическое образование: думаю, на тот момент, когда я заканчивала его пять лет назад – оно было таким же, как в 90-е. Это такая стандартная система, когда первые два года ты много работаешь руками, учишься рисовать, чертить. Для того, чтобы поступить в МАРХИ, тебе нужно уже иметь определённый уровень – там действительно очень жёсткие требования. А в Европе, чтобы поступить на бакалавриат – тебе не предъявляют требования уже иметь какие-то скиллы, дико круто рисовать. В целом, подразумевается, что у тебя просто есть портфолио – потому что ты творческий человек. Но нет какого-то экзамена, к которому нужно как в МАРХИ два года готовиться. Здесь смотрят на твои выпускные оценки, экзамены ты сдаёшь, в общем- то, по портфолио и дальше собеседование.
Во всяком случае, за Бартлетт я могу говорить, что тут очень сильно развивают творческую сторону: меньше даётся практических знаний, больше развивает именно креативная сторона, максимально прокачивается воображение – thinking outside the box. Зачастую, на первый взгляд, эти проекты часто не имеют ничего общего с архитектурой. Дальше ты начинаешь читать студенческое описание проекта и уже становится понятно, какую идею закладывал студент. Очень часто проводится data analysis, - это когда у тебя есть некие вводные данные, которые анализируются, и с их учетом делается проект.
МАРХИ, в свою очередь,– это про реальные проекты. Делаешь, например, проект музея – и у тебя сразу привязка к местности: Москва, Плющиха, какой-то реальный кусочек земли. Свой проект ты вписываешь в местность, у тебя уже есть ограничения по окружающей застройке. Мне кажется, что после МАРХИ ты можешь пойти работать в какую-то компанию и делать такие проекты сам, у тебя есть понимание того как сделать полный проект музея. В Англии же такого нет – у студента бакалавра вообще нет этих знаний, но он умеет именно креативить.
Спец.корр:: То есть стажировка – она же интернатура? Как прошла ваша стажировка?
– У нас в «Захе» нет такой чёткой системы, потому что это очень креативное бюро: прохождение практики отличается от многих других компаний. Зачастую, в крупных компаниях, есть четко выстроенные иерархии – человек, который возглавляет проект, задаёт идею, и дальше каждый член команды ответственен за какую-то часть: чертежи, модели, ландшафт. У нас же, как правило, каждый привносит свою идею, и иногда получается так, что действительно пять идей совмещаются в одной. Даже когда я была стажёром, я уже выражала свои идеи – это очень приветствуется. Но на самом деле, стажировка была давно и быстро – поэтому ничего такого яркого и отличающегося от работы ассистентом архитектора – кем я стала после стажировки – я не заметила, особой разницы нет.
Спец.корр:: С какими архитекторами вам удалось поработать, которые внесли изменения в ваше мировоззрение? Какие-то подвижки, изменения были после окончания образования, уже в реальной жизни?
– У нас очень международная компания и сотрудники часто меняются - в целом нас более 400 человек. В нашей команде, как правило, около 10 человек и мы работаем с одним из директоров Захи. Наша команда часто работает над российскими проектами, ещё много проектов в Саудовской Аравии и иногда в Азии. Вообще, компания очень интернациональная – есть греки, испанцы, итальянцы, сербы, тайванцы, китайцы, японцы и другие национальности. Несмотря на то, что это британская компания и мы базируемся в Лондоне, – у нас почти нет британцев. Также есть офисы по всему миру. Где-то 50 человек сидит в китайском офисе в Пекине; есть небольшой офис в Гонконге, в Дубае есть, раньше был в Нью-Йорке, – но обычно они небольшие, открываются под проект, и команда, которая работает над ним, просто перемещается.
Проект бюро Zaha Hadid Architects - концепция Свердловской филармонии в Екатеринбурге
Спец.корр:: В Москве вроде тоже был офис под проект?
– В Москве у нас нет офиса, но много объектов. Раньше шли какие-то переговоры, но сейчас, поскольку мы полностью перешли на работу из дома, я сомневаюсь, что эта офисная история будет развиваться. Просто нет такой необходимости – ведь можно прилететь, решить какие-то вопросы и вернуться домой.
Спец.корр:: Ещё до ковида «Заха» была известна своими особенными проектами и концепцией. Как сейчас эти идеи в современной «Захе» – вы той же концепции придерживаетесь?
– Однозначно, у компании есть чётко выдержанный стиль. Это не значит, что проекты повторяются – просто задача решается в рамках нашего стиля, архитектурного языка. То есть, в концепциях задача состоит в том, чтобы не повториться и сделать что-то новое, но это - всё равно будет выглядеть узнаваемо, так что сразу можно сказать: да, это «Заха».
Спец.корр:: Но как это работает? Как брендирование, как фирменный стиль, как идеология? Как внутри поддерживается понимание того, что такое «Заха»?
– Мне кажется, эта идеология передаётся из поколения в поколение. Ты приходишь и в команде всегда есть кто-то старший, который работает давно и уже перенял эти принципы. А ещё есть единицы, которые в компании более 20 лет: это, как правило, руководители - директоры, которые как раз следят за тем, чтобы стиль был выдержан. Сейчас мы вот взяли пять новых человек в команду, и показываем им, как мы работаем: показываем софт, какие-то рабочие моменты. Со временем это всё впитываешь и начинаешь мыслить таким образом, что уже чувствуешь этот стиль.
Спец.корр:: Вот, кстати, про софт, мне любопытно: специально под «Заху» кто-то софт доделывал, доводил? Вот сейчас многие говорят про BIM-проектирование. Просто от объектов «Захи» у меня всегда впечатление, что это творчество, но не ручное, а более компьютерное – такое творчество будущего.
– Если говорить про BIM, то это стандартный софт: чаще всего Revit. Это в принципе всё те же софты, на которые покупаются лицензии, – ими пользуются практически все архитектурные бюро мира. И вы правы, есть такое, что внутри общеизвестного софта используется программирование. Например, люди, которые уже работают давно, написали код для оптимизации процесса. И да, есть конкретная большая команда BIM-архитекторов: это, на самом деле, практически как отдельная профессия.
Спец.корр:: У нас как раз недавно была интересная дискуссия: вот BIM-проектировщик – это архитектор или нет?
– Хороший вопрос. По опыту нашей компании могу сказать, что это всё архитекторы, которые уже на стадии магистратуры выбрали это направление и пошли в соответствующее заведения – часто в архитектурных школах есть специальные программы, которые готовят на BIM. Ещё, мне кажется, – это тип мышления. То есть, некоторые предпочитают заниматься творчеством, другие – организовывать процессы, а третьим больше хочется уйти в BIM, потому что это более структурированная работа, когда ты берёшь уже готовый дизайн, загружаешь модели и рационализируешь.
Спец.корр:: А какие у вас проекты в России сейчас?
– Я не могу говорить про текущие проекты, потому что они ещё не объявлены, но это всё крупные проекты, мы много работаем с главным архитектором Москвы, который последнее время объявляет всё больше и больше международных конкурсов.
Из последних, которые были выиграны, – это проект станции метро «Кленовый бульвар 2». Вообще, это очень здорово, что Сергей Кузнецов каждый год объявляет конкурс на несколько планируемых станций, в ожидании самых необычных идей. Потому что наша страна всемирно известна за счёт своим красивейшим историческим метро, а новые станции еще и дают возможность реализовать что-то нестандартное в Москве.
Проект бюро Zaha Hadid Architects - концепция станции метро Кленовый бульвар 2
Участие в конкурсе было моей инициативой, которую поддержал руководитель. На тот момент у нас в компании было много проектов и не было возможности брать новые конкурсы. Поэтому, изначально я его делала одна –с нашим руководителем, который всегда контролирует процесс создания концепций. Также над проектом трудились консультанты по освещению, конструкциям и местные архитекторы – это обязательное условие конкурса. В любом случае – результатом мы были довольны, и очень неожиданно и приятно было узнать, что мы выиграли эту станцию и к 2025 году её планируют построить. Этот проект – моё главное достижение за последний год.
Спец.корр:: Душу греет, да?
– Душу греет, да – это такой вот мой ребёночек. Сейчас мы подписываем контракт и, надеюсь, в ближайшем будущем я буду разрабатывать и вести этот проект. Очень хочется "открыть" его в реальной жизни через несколько лет.
Спец.корр:: А когда вы делаете проекты в России, всегда возникает какой-то партнёр?
– Да, но обычно это разные партнёры и всегда есть местный архитектор. Потому что по регламенту проекта у одного из участников консорциума должна быть лицензия на строительство и проектирование в России. Поэтому мы сотрудничаем с несколькими бюро: они представляют нас и помогают с регламентом и с какими-то моментами, которые мы можем просто упустить или не знать, потому что в Англии они отличаются.
Спец.корр:: У вас есть проекты, которые смотрят в будущее?
– У нас все проекты смотрят в будущее, наоборот не бывает. Например, проекты в Китае и Саудовской Аравии смотрятся максимально футуристично.
Спец.корр:: У нас на Международном Конгрессе «Архитектура 2021» будет активно обсуждаться тема комплексного развития территорий. Приглашаем вас и ваших коллег из бюро Zaha Hadid Architects представить такие решения. А экспертом мы пригласим известного вам архитектора Бориса Уборевича-Боровского...
– Спасибо большое. Да, тема комплексного развития территорий очень актуальна. Речь идет о «mixed-use» проектах, где люди и живут, и работают, и фитнес тут же. Мы в «Захе» – даже если техническое задание не включает ничего кроме жилого назначения – всегда объясняем клиенту, что было бы гораздо грамотней выделить место под ритейл, и по возможности, под офисы. Это очень сильно разгружает город: тебе не нужно постоянно в центр работать и домой спать – это всё может происходить в одном квартале.
Спец.корр:: Спасибо, ждем вас на Конгрессе-2021!
Отец: Борис Олегович Уборевич-Боровский, российский архитектор, Председатель Московского архитектурного общества, Член Союза Московских Архитекторов, Профессор МАрхИ, руководитель Архитектурной студии ub.design. руководитель Мастерской № 7 в ОАО «Моспроект».
Знакомьтесь, наши спикеры и эксперты!
© All Right Reserved. Copyright © ООО Информагентство СА "Архитектор" ©
Свидетельство о регистрации ИА №ФС1-02297 от 30.01.2007
Управление Федеральной службы по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и охране культурного наследия по Центральному Федеральному округу.