В последние дни, в общем, небогатые новыми идеями и оригинальной критикой, внимание рецензентов «Домуса» привлекла новая книга испанского философа Феликса Дюка, которая называется «Жить на земле. Среда, гуманизм и город». Рецензент «Домуса» Федерико Верчеллоне указывает на связь идей Дюка с Хайдеггером в попытках восстановить смысловую полноту земного бытия и охладить пыл восторгов перед техническим порабощением природы. Недавно в Финляндии была объявлена конференция, название которой прямо цитирует Хайдеггера: «Строить, жить, мыслить». Я послал на эту конференцию тезисы и, к своему разочарованию, получил не слишком вежливый отказ от участия, мотивированный тем, что поступило слишком много заявок. Значит, все-таки людей все это по-прежнему волнует или даже впервые теперь взволновало, раз пишут. Подождем результатов конференции.
Так или иначе, архитектурное сообщество все явственнее ощущает, что выход из нынешнего роскошного архитектурного тупика как-то связан с землей и человеком. То есть с вариациями на тему архитектурного гуманизма. Мне уже приходилось писать о гуманизме. Но тема эта только начинает по-настоящему обсуждаться, причем по ходу дела возникают и старые, и новые ее аспекты. Так, мое внимание привлекла недавно появившаяся публикация, которая называется «Ситуация с Терминалами», или «Почему большинство аэропортов мира представляют собой кошмарное пространство?». Автор статьи - рецензент журнала «Нью-Йоркер» Пол Голдбергер спрашивает, найдется ли архитектор, способный спроектировать приятный аэропорт? Казалось бы, частный вопрос, но попадание в десятку. Мы можем себе представить очень дорогой аэропорт. Аэропорт с фантастическими чудесами форм, быть может, даже летающий аэропорт. Но уютный? Нет, это выше нашего воображения.
Скажут: а зачем аэропорту вообще быть уютным? Люди в аэропортах не живут, не родятся и не умирают, они пробегают по аэропорту второпях, им некогда думать об уюте. Аэропорт должен быть прежде всего удобным.
О’кей. Хотя в аэропортах довольно часто умирают, возможно, и родятся, а я вот недавно был вынужден прожить на нем 12 часов подряд и могу смело сказать - это были не лучшие часы моей жизни. Застрял я в аэропорте «Стенстед», былом шедевре сэра Норманна Фостера. Во многих отношениях этот аэропорт был передовым 20 лет назад, и даже в известной мере остается им и по сей день. Это огромное структурное покрытие, под которым разместился небольшой городок из касс, регистрационных прилавков, служб, магазинов и ресторанов, залов досмотра пассажиров и выдачи багажа. Я летел через Лондон из Риги в Грац на дешевой авиалинии «Райанэйр». Прилетел в полночь, вылетал утром, так что выбраться в город не мог, ведь «Стэнстед» находится в 60 км от Лондона.
И передо мной открылась унылая проза жизни - ночной аэропорт. Здесь вместе со мной застряло человек 300. Сметливые вовремя улеглись на немногих стульях, которые в большинстве своем снабжены такими ручками, что лечь вообще-то не дают. Иные расположились на полу. Самые опытные туристы достали какие-то надувные матрасы и спали на кафельном полу, словно на лесной опушке.
Ночь, как известно, - темное время суток. То есть особенность этого времени состоит в том, что солнце ночью не светит. «Стенстед» не погрузился в допотопный мрак, о нет, его ламы дневного света продолжали излучать какое-то сортирное сияние, но ужас от этого только усиливался.
Как только начало светать, кошмар понемногу стал рассеиваться. Рестораны закрылись довольно рано, действовали несколько кофейных прилавков, да в канцелярском магазине, работавшем круглосуточно, оставались упаковки с бутербродами. Картину оживляли двое военных с автоматами наперевес, которые мирно слонялись по этому антиутопическому пространству.
Мое внимание привлекла трогательная сценка - мамаша с четырьмя ребятишками мал мала меньше (от двух до шести лет) уложила эту прыгавшую до часу ночи ораву, и они заснули на полу на чем попало - сумках, одеялах, платках, раскинув ручонки и сладко посапывая. На фоне супертехнического сооружения образовалась картинка из сюжета «беженцы в пустыне».
И я подумал: чего же стоит наш гуманизм? Он ставит теперь, конечно, благородные задачи - все для инвалидов. Все тротуары снабжены пандусами, всюду лифты для тех, кто не может ходить по лестнице. И это замечательно. Но если вы не инвалид, то вам лучше быть миллиардером. Для них существуют какие-то способы передохнуть под одеялом. Нормальный небогатый человек, но не инвалид - вот пария современного общества. Я долго изобретал способ справиться со сном, усталостью, скукой, отчаянием, и так ничего и не придумал, кроме смены позы: то сидел, то ходил, то стоял, прислонившись к какой-нибудь конструкции. Глядя на тех, кому удалось как-то рассовать свои ноги под ручки стульев, я вспоминал Алексея Максимовича Горького: «Человек создан для счастья, как птица для полета. Человек - это звучит гордо». Здесь же люди, созданные теперь и для полетов, были так же далеки от счастья, как во времена Горького.
И это ведь не только в аэропортах. Загляните в больницы, детдома, приюты для стариков. Попадите в час пик на переходы станций метро. И вы почувствуете, что без всякого там Кафки превращаетесь из человека в муравья, и не «арбатского» (по Окуджаве), а безымянного, в песчинку некоего конвейера - уже не винтик даже, а просто песчинку.
Сколько вообще таких мест, где человеку нет места? Аэропорты, ночные вокзалы, больницы, отделения милиции. Все они напоминают тюрьмы и лагеря, поскольку всюду в них человек перестает быть человеком. Мне стало казаться даже, что это не так уж плохо. Разве достойно человека постоянно находиться в комфорте, в теплом доме, с любящими родными и близкими, разве не пошло бежать от неудобств и страданий и вечно домогаться уюта?
Быть может, вопрос сложнее, чем кажется на первый взгляд, быть может, рекламный стиль, убаюкивающий каждого мечтой о комфорте, - гнусная ложь, развратный фантом потребительского общества. Тоже правда.
Но для архитектора это не резон. Искусство архитектуры может не стремится к роскоши, но не давать достойного минимума оно не вправе. Не нужно превращать общественный сортир в песню без слов, но сделать его достаточно чистым и проветриваемым необходимо. Не нужно делать из аэропортов сады Семирамиды, но устроить простейшее место отдыха для тех, кому некуда преклонить голову, - это святая обязанность тех, кто строит, думает и живет. Не ставить скамейки и урны около транспортных стоянок, в садах и парках - преступление.
Функционализм, в общем-то, был неплохой доктриной. Все дело только в том, какие функции видны, и насколько ясно и трезво способен архитектор отличить необходимое от излишнего. Архитектура не сводится к функции, но лишать человека условий нормального существования она не вправе. И если она все же делает это, то только потому, что само представление о человеке в архитектуре утрачено, как утрачено оно в логике, методологии, искусстве, политике, торговле, образовании и многих иных сферах современной жизни. Когда мы говорим «обслуживание», где-то в темных углах сознания вдруг всплывает образ доброго старого слуги, взбивающего подушку перед сном, разогревающего ужин, выколачивающего пыль из плаща путника. Но нет, в наши дни обслуживание - это улыбка красавицы с рекламы и полное равнодушие вне рекламы. Это - деньги прежде всего и эгоизм постороннего, которому, в сущности, до тебя нет никакого дела. Ты сам по себе - мир сам по себе. И если тебе удалось захватить незанятый стул и вытянуть ноги, считай, что тебе просто повезло. Гуманизм, как говорил один известный человек, - это точка зрения, согласно которой убивать людей без особой необходимости не следует. Но спасать их от ненужных страданий - это уже их личное дело.
Но вернемся к аэропортам. Пол Голдбергер пишет, что новый аэропорт в Пекине того же Фостера являет собой совершенно новое слово в строительстве и архитектуре, равно как и новый аэропорт Ричарда Роджерса в Мадриде. По описанию судить трудно, но ясно, что Фостеру, осуществившему проектирование и строительство самого большого аэропорта на Земле, удалось предложить новую схему потоков пассажиров и грузов, уже не растягивая их маршруты на километры коридоров с выходами к самолетам. Чувствуется, что кроме функциональных задач Фостеру удались и художественные - тут и традиционный бамбук и «радуги яркий наряд, и сверкающих листьев убор», и, наконец, масштабы и феноменальные сроки. В Пекине все от начала до конца удалось за 4 года, в то время как на проектирование и строительство нового терминала в «Хитроу» ушло уже 20 лет.
Что же? Неужто коммунистический Китай сумел дать Западу наглядный урок гуманизма, да еще и собственно западными же руками? Звучит сказочно, но надо бы убедиться самому. Логистика важна, но в случае с Китаем, взявшим курс на ошеломительные инновации, видимо, все еще придется делить на сорок. Пока что китайский гуманизм мы имели случай опробовать на себе в виде плащей, пуховок, термосов и всякой мелочи. Порой он действительно служит (хотя, как правило, недолго и выходит из строя как раз, когда наступает зима). Но трудно отделаться от мысли, что страна, в которой жизнь миллионов была поставлена на уровень почти что лагерного быта, так быстро преуспела в гуманизме, что теперь может давать уроки архитекторам. Китайский гуманизм мы связываем скорее с конфуцианским уважением к старикам (которым в КНР пенсий не положено), а не с фешенебельными аэропортами будущего. Но все меняется, и, может быть, сегодняшний Пекин нас действительно чему-нибудь научит.
© All Right Reserved. Copyright © ООО Информагентство СА "Архитектор" ©
Свидетельство о регистрации ИА №ФС1-02297 от 30.01.2007
Управление Федеральной службы по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и охране культурного наследия по Центральному Федеральному округу.