               |
ВОЗРОЖДЕНИЕ ИДЕИ
Город-сад — поздняя версия появившейся несколько столетий назад модели идеального поселения, к которой периодически возвращаются философы. Как известно, город-сад представляет собой не стихийно переуплотненный, а гармонично спроектированный, "разреженный", зеленый город. Поиски идеально устроенных поселений велись еще с древних времен; такие проекты создавали мастера эпох Средневековья, Возрождения, барокко. В их разработке принимали участие великие ученые и архитекторы: Клод Николя Леду, Антонио Аверлино Филарете, Леонардо да Винчи, Инченцо Скамоцци... Подобные схемы напоминают симметричные узоры, однако эти изображения базируются на продуманных концепциях функционирования сложных социальных и градостроительных объектов. Тесная связь жилья с природой — лишь один из критериев построения идеального города, которым авторы отвели главное место.
Основателем теории города-сада сегодня считается англичанин Эбенизер Говард, который воспринял социально-утопические воззрения Ральфа Уолдо Эмерсона и Эдуарда Беллами и разработал в конце XIX века простую кольцевую структуру "города-деревни" с населением в 30 тысяч человек. Идею города-сада в Англии предвосхищали классические проекты начала XIX века архитекторов Джона Вуда, Джона Вуда-младшего, Джона Нэша. Теоретическое первенство Говарда оспаривал его современник, немец Теодор Фрич, по крайней мере, в предисловии ко второму изданию своей книги "Город будущего", опубликованной в 1912 году. Впервые же она вышла в конце 1895-го, за три года до публикации книги англичанина, получившей почти такое же название. Однако Говард, обретя большую известность, основал в 1899 году ассоциацию по распространению новой идеи. Модель Фрича была динамичнее, по-немецки детальнее и предполагала развитие городского пространства по спирали, которое сдерживало бы удаление периферии от центра. Подобная структура актуальна в период бурного роста индустриальных городов. Сейчас мы наблюдаем парадоксально стремительное развитие российских «городов-садов» на фоне замершей городской индустрии. Популярность теории была обусловлена заботой о необеспеченных слоях населения, рабочих, живших в перенаселенных домах. В разных странах эти проекты реализовывались более или менее успешно. Первым городом-садом считается Лечуорт архитекторов Барри Паркера и Рэймонда Анвина, заложенный в 1903 году в 55 км от Лондона. В 1920 году, в 32 км от английской столицы основан Вэлвин-Гарден-Сити, спроектированный Луи де Суассоном. Получив широкое распространение, идея города-сада воплощалась в Германии, Франции, Испании, Италии, Чехословакии, Австрии. В 1910-х годах такое поселение было построено и в России — в Кратове, что в 40 км от Москвы. Оно предназначалось для служащих Московско-Рязанской железной дороги. Автором проекта стал архитектор Владимир Николаевич Семенов, в 1908-1912 гг. работавший в Англии. В 1920-30-е годы Ле Корбюзье развивал концепцию вертикального города-сада с высокой плотностью населения и большими озелененными пространствами. Он предложил утопический проект реконструкции Москвы — сохранить наиболее ценные исторические ансамбли, например Кремль, выстроив столицу заново как гигантский город-сад. Однако подобные замыслы реализовывались лишь частично, хотя реальные воплощения идеи существовали задолго до появления теорий Говарда и Фрича. Российские города отличались от европейских низкой плотностью застройки и обилием зелени, что, в частности, предусматривалось регулярными градостроительными планами в эпоху Екатерины Великой. Исключение составляет "искусственно-европейский" Санкт-Петербург, который Фрич включил в число самых нездоровых столиц, наряду с Лондоном, Берлином, Парижем и Веной. Условиям же деревенского комфорта отвечали старинные ремесленные, торговые и солдатские предместья-слободы. Интересны и рациональные поселения для воинов-хлебопашцев наподобие прусских landwer и landsturm, которые пытался создавать граф Алексей Андреевич Аракчеев по замыслу Александра I. Подобным образом организовывались не только села, но и пригороды. Просуществовав 40 лет, они были упразднены, по выражению историков, "как искусственные и чуждые русской жизни учреждения". В сегодняшних попытках реализовать в России теорию города-сада чувствуется подражание не только сельскому образу жизни, но и домам зажиточных предков. Некоторые загородные жилища наших состоятельных современников напоминают недорогие дома столетней давности. Возможно, таким образом воплощается мечта властей, упущенная столетие назад, когда рабочих, недавних крестьян, капиталисты планомерно переселяли из бараков и казарм в отдельные пригородные дома. В окрестностях многих городов продолжают жить отголоски градостроительной утопии Говарда, а может быть, Фрича. Один из них, поселок Северная Гора, сохранился в современном Калининграде. Он возник в северной части города в период милитаризации Германии в 1930-х годах и был предназначен для проживания офицерских семей. ГОРОД ОСКОЛКОВ И СЕВЕРНАЯ ГОРА Современный Калининград словно состоит из множества осколков. Старые парки почти соединились между собой, поглотив руины домов, разрушенных бомбардировкой 1944 года, фрагменты водной глади прудов и рек блистают в окружении разросшейся зелени. Тут и там неуклюже возвышается стандартная застройка 1970-х, местами объединяясь в жилые комплексы и микрорайоны. Сохранившиеся части немецкой застройки тоже неоднородны: взгляд путешественника легко отделяет гражданские торжественно-деловые здания от мрачноватых фортификационных сооружений. В композиции построек нет единства, но некоторые фасады уже отреставрированы — возможно, это предвестники объединяющего обновления.
Районам городских вилл в этой местности отводится особая роль. Неразличимость современных и отреставрированных зданий начала XX века — символ непрерывности архитектурной истории города, продолжения идеи города-сада. Правда, во многих респектабельных виллах западной части города — на улице Кутузова, бывшей Koerteallee, или улице Минина и Пожарского, прежде именовавшейся Kronprinzenstrasse, — теперь располагаются офисы или гостиницы. Однако на северо-востоке остались и жилые виллы "средней руки", скажем, на улице Тельмана (бывшей Herzog-Albrecht-Allee). Они возведены в 1906 году, после сноса валовых укреплений у башни Врангеля, и соответствуют кольцевому (или спиральному) характеру развития города и теории |
города-сада. Здесь столь же трудно различить новые и обновленные дома.
Современный образ поселка Северная Гора, также расположенного на северо-востоке, отличается от первоначального замысла градостроителей: после войны он был повторно заселен по коммунальному принципу, во многих домах и квартирах до сих пор размещается по нескольку семей. Сегодня здесь проживают гражданские люди, которым кажется неуместной военная строгость и стандартность застройки. Впрочем, в облике домов сохранились самобытные черты традиционных для этой местности жилых зданий — к примеру, мансардные окна на двускатных черепичных кровлях и в остроугольных завершениях стен. Скупые формы крыши большинства домов оживляет изящный наклон у самого свеса. В отделке фасадов наиболее распространена фактурная штукатурка "под шубу" с белыми или коричневыми рамками-наличниками, очерчивающими оконные и дверные проемы.
Интересно, что водосточные трубы спускаются от желобов под землю, непосредственно в ливневую канализацию, и в нижней части имеют расширение с решеткой для защиты от попадания мусора. Архитектурный замысел просматривается и в нестандартной геометрии лестничных ступеней, очертаниях перил (даже на лестнице убежища), и в художественно строгой прорисовке других элементов.
Попытки стихийной модернизации домов на Северной Горе сегодня преследуют две цели — расширить жизненное пространство и придать жилищам живописный, более "российский" вид. Однако перестройка разрушает самобытный характер поселка — рационального города-сада, военного поселения (предназначенного уже не для воинов-хлебопашцев, но все же подразумевающего придомовые участки, цветники и сады). Изначально структура поселка была тщательно продумана и организована. Семьи проживали в одно-, двух- и многоквартирных секционных домах высотой в один или два этажа. Застройка включала также необходимые общественные здания — школу, магазины, клуб и убежища. Последние напоминают экзотические руины, хотя в них можно было бы разместить технические службы. В общественных зонах предусматривались места для отдыха; сохранились два пруда, очевидно, устроенные для противопожарных целей. В некоторых домах, в том числе и многоквартирных, сооружены подземные гаражи, частично используемые по прямому назначению. Во всех жилых зданиях спроектированы мансарды, которые в изначальном проекте именовались летними помещениями, а сегодня отапливаются, превратившись в полноценное жилье.
Реконструкцию строений затрудняет материал стен — шлакоблоки с низкой несущей способностью. Перекрытия в основном деревянные, лишь над подвалами и влажными помещениями они выполнены из кирпича и металлических балок. Кровельный материал — натуральная черепица, уложенная по достаточно крутым, более 45°, скатам стропил. Вряд ли стоит заменять кровлю на более легкую и экономичную, например, металлочерепицу — поселок утратит историческое очарование. Поскольку надстроить дополнительный этаж здесь практически невозможно, незаконное обновление ограничивается пристройками, в том числе и со стороны улицы, за красной линией. Незаконно пристраиваются тамбуры, гаражи и другие помещения.
Как видим, жители Северной Горы готовы вкладывать средства в реконструкцию — необходим единый проект модернизации поселка. Ведь речь идет об очень популярном сегодня типе поселения — городе-саде, западноевропейский вариант которого пытаются осуществить и в Подмосковье, например, в поселках Эдем или Резиденциях Бенилюкс.
На Северной Горе обновляется инженерная инфраструктура: к домам подводится газ, благодаря чему активизируется стихийная модернизация. Быстрее расселяются коммунальные квартиры, выкупаются дома и реорганизуются исторические постройки. Поэтому городскому руководству следует поторопиться, чтобы создать условия для организованного, законного обновления и благоустройства поселка.
Автору статьи удалось осмотреть одну из модернизированных квартир в секционном двухэтажном доме Северной Горы. После выезда соседей по коммуналке хозяин квартиры, не изменяя старой планировки, сделал довольно стандартный, но тщательно продуманный ремонт — в результате получилось современное комфортабельное жилье. Подобная модернизация проводится и в других домах. В отличие от отделки фасадов, при оформлении интерьеров владельцы имеют возможность следовать своим предпочтениям. Большим изменениям могли бы подвергнуться и внутренние половины участков, где располагаются садовые домики и беседки. Впрочем, подобные трансформации наиболее целесообразно проводить после выработки общей архитектурной концепции и определения ограничений.
Считается, что красивая утопия Теодора Фрича все же была реализована в 1970-е годы в индийском городе Ауервилль. Можно также упомянуть названия других экологических — "солнечных" или "зеленых" — зарубежных и отечественных наукоградов и городов-спутников. Возможно, конкурс на комплексный проект реконструкции-реставрации одного из осколков города-сада поможет найти единого инвестора, который с помощью местных строительных компаний сохранит уникальный для России поселок. Так, в начале XX века проводились конкурсы на создание поселка в имении Миролино в Петрограде или на проектирование Райгорода в Харькове. При реконструкции Северной Горы архитекторам пришлось бы решать очень сложную задачу, отличную от возведения псевдоевропейских поселков, — материализовать современные предпочтения россиян в идеальной немецкой застройке.
Ж. «Современный Дом», 2004 г., №2 (55), с.26-31
© All Right Reserved. Copyright © ООО Информагентство СА "Архитектор" ©
Свидетельство о регистрации ИА №ФС1-02297 от 30.01.2007
Управление Федеральной службы по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и охране культурного наследия по Центральному Федеральному округу.
